Андрей Болотин. Интервью. Государственный академический Большой театр

Елена Чапленко: Расскажите, пожалуйста, над чем Вы работаете в настоящее время.

 

Андрей Болотин: В настоящее время мы приступаем к работе над балетом «Легенда о любви», репетируем «четвёрку юношей», которую я сам не так давно танцевал. Это одна из моих любимых партий.

 

Елена Чапленко: В техническом плане эта партия претерпела какие-либо изменения?

 

Андрей Болотин: Прошло не так много времени, но уже заметны некоторые изменения в техническом плане в сторону усложнения. Конечно, при этом стоит задача не потерять того наполнения и смысла, ради которых, собственно, и ставился номер. Как известно, при попытке преодолеть технический барьер зачастую уходит всё остальное – вот этого допускать нельзя.

 

Елена Чапленко: Какой технический элемент Вас привлекал особо?

 

Андрей Болотин: Мне очень нравились воздушные туры. Я старался постоянно их совершенствовать, и однажды даже исполнил четыре воздушных тура в китайском танце в «Щелкунчике». И сейчас в спектакле Лёша Путинцев их повторил. Это не самоцель, просто добавляет немного драйва.  

 

Елена Чапленко: Когда идёт распределение учеников к тому или иному педагогу, учитываются их психологические особенности и черты характера?

 

Андрей Болотин: В этом отчасти и заключается дар руководителя – видеть какие-то скрытые психологические моменты, анализировать – в каком тандеме работа будет более комфортна и продуктивна. Например, есть очень строгие и напористые педагоги, и танцовщикам, несклонным к самоорганизации, нужна именно такая работа. А другим танцовщикам достаточно просто задать направление. Думаю, что это важно – подбирать педагогов и учеников по некоторым психологическим параметрам.

 

Елена Чапленко: Как бы Вы охарактеризовали Ваш стиль преподавания?

 

Андрей Болотин: У меня более мягкий стиль преподавания, я не люблю заставлять танцовщика что-то делать. И, в принципе, не вижу смысла в работе с людьми, которым это неинтересно и которых надо постоянно мотивировать. Приятно в процессе работы танцовщика направлять, и видеть, как он сам стремится к самосовершенствованию. Таким образом мы ещё больше заряжаем друг друга, и выходим на новый уровень профессионализма.

 

Елена Чапленко: Вы можете отругать своего танцовщика?

 

Андрей Болотин: Пока что мне не приходилось кого-то ругать. Танцовщикам, с которыми я работаю, холодной, трезвой и критической оценки с моей стороны вполне достаточно.

 

Елена Чапленко: С Вашей точки зрения, какие отношения должны выстаиваться между педагогом и учеником?

 

Андрей Болотин: С одной стороны, это должна быть близкая дружба, но в то же время некоторую дистанцию соблюдать надо. Здесь самое главное, чтобы ученик тебя уважал. Если у ученика нет к тебе уважения, то у него не будет и мотивации выполнять то, о чём ты его просишь. Также очень важно уметь показывать какие-то вещи на своём примере.

 

Елена Чапленко: Вы часто смотрите спектакли с Вашими учениками?

 

Андрей Болотин: Я обязательно прихожу на каждый спектакль и переживаю за своих учеников! Я переживаю за них больше, чем они сами, и больше, чем когда-то переживал за себя. Каждый раз, когда смотрю на своего подопечного, полностью вживаюсь в его образ, и как будто бы танцую сам.

 

Елена Чапленко: Каким образом Вы способствуете умению танцовщика настроить себя перед выходом на сцену?

 

Андрей Болотин: Моя задача – подготовить артиста морально, чтобы он был полностью уверен в том, что у него всё получится. Очень важно правильно настроить артиста на выступление, чтобы артист умел регулировать своё эмоциональное состояние в зависимости от поставленной задачи. Для этого обязательно должна быть техническая база, потому что чудес не бывает. Если у тебя на репетиции десять раз что-то не получилось, то, когда ты уже выходишь на сцену, на одиннадцатый раз надеяться не стоит. Поэтому на репетициях надо отрабатывать свою партию таким образом, чтобы у тебя не возникало сомнений в качестве её исполнения. Также очень помогает концентрация на образе, когда ты перестаёшь быть собой – тем, кто написан у тебя в паспорте, и становишься тем, кто написан в театральной афише. Когда ты перевоплощаешься, ты перестаёшь волноваться и начинаешь жить естественной жизнью на сцене.

 

Елена Чапленко: Вы не планируете подготовку своих учеников к какому-либо танцевальному конкурсу?

 

Андрей Болотин: Думаю, что конкурсы предназначены, прежде всего, для артистов, которым нужно заявить о себе на высоком профессиональном уровне, сделать так, чтобы их заметили. Что касается Лёши Путинцева и Димы Смилевски, то они уже состоявшиеся танцовщики, достаточно узнаваемые в балетном мире, и все свои силы должны направить на то, чтобы проявлять себя на сцене театра.

 

Елена Чапленко: Будучи уже педагогом, Вы продолжаете танцевать?

 

Андрей Болотин: Да, не так давно в рамках гала-концерта я исполнял па-де-де из балетов «Сильфида» и «Щелкунчик». Также планируется ещё ряд выступлений. Я нахожусь в достаточно хорошей форме, и было бы жаль не реализовать свой творческий потенциал.

 

Елена Чапленко: Некоторые танцовщики утверждают, что партия в «Сильфиде» - одна из самых сложных мужских партий. Вы с этим согласны?

 

Андрей Болотин: Я не возьму на себя смелости утверждать, что эта партия самая сложная, и вообще не склонен думать, что в классических балетах есть партии «сложные» и «полегче». Если исполнять танец по-настоящему качественно, то каждая партия станет технически оснащённой и интересной в артистическом плане.

 

Елена Чапленко: Расскажите, пожалуйста, о Вашем увлечении – стрельбе из лука.

 

Андрей Болотин: Стрельба из классического лука – это моё маленькое хобби. С огромным удовольствием тренируюсь в лучном тире, участвую в соревнованиях. Некоторое время назад получил разряд кандидата в мастера спорта, и это прекрасно!

 

Елена Чапленко: Какая музыка из мира балета Вам наиболее близка?

 

Андрей Болотин: Мне близка музыка, которая, при всей понятности и простоте восприятия, не теряет глубины и настоящего симфонизма. Одно время были популярны балеты с довольно примитивной музыкой – лёгкой, ритмичной, танцевальной, но эта музыка не несла в себе определённого рода ценности. Совершенно другую балетную музыку предложили Чайковский, Глазунов, Хачатурян… В своих балетных произведениях они сумели отразить всю глубину и истинный смысл рассказанных историй.

 

Елена Чапленко: Главная задача Большого театра?

 

Андрей Болотин: Задача Большого театра заключается в том, чтобы быть эталоном в балетном мире, на который хотелось бы равняться. Это очень сложная задача, она предполагает и обязательное сохранение классики, и поиск чего-то нового, и соблюдение тонких граней эстетики, за которые не следует выходить. Каждый балет Большого театра поставлен с идеальным художественным вкусом, и это высочайшая эталонная планка.

 

Елена Чапленко: Что является безвкусицей в Вашем понимании?

 

Андрей Болотин: Это очень сложно объяснить словами, но, если я вижу безвкусицу на сцене, я понимаю, что это безвкусица. Очень часто такое случается, когда зрителя пытаются чем-то удивить, но, по сути, постановка оказывается пустой и ничего в себе не несёт, кроме желания удивить.

 

Елена Чапленко: Насколько важна удача в Вашей профессии?

 

Андрей Болотин: Я не очень верю в удачу, хотя полностью, конечно, её отрицать нельзя. Думаю, что если человек имеет реальное намерение и, прикладывая максимум усилий, двигается к определённой цели, то он её достигнет. А удача может только помочь ему двигаться быстрее. На самом деле, так не бывает, что ты ничего особенного из себя не представляешь, и вдруг по удачному стечению обстоятельств оказываешься на вершине, особенно такого не бывает в балете.

 

Елена Чапленко: Вы видите себя в статусе хореографа-постановщика? 

 

Андрей Болотин: Как очень хорошо говорят музыканты, если можешь не писать музыку – не пиши! Думаю, что этот девиз актуален и в хореографическом искусстве.  

 

Елена Чапленко: В современных условиях должен ли танцовщик уметь работать на камеру?

 

Андрей Болотин: Я не вижу большой разницы в том, что ты работаешь на сцене для зрительного зала или на камеру. В техническом плане – это одно и то же. Но вот если артист специально начнёт работать на камеру, будет заметна некоторая фальшь. Поэтому, я считаю, не стоит обращать внимание на объективы.

 

Елена Чапленко: Вам было волнительно выступать, когда Вы знали, что идёт трансляция спектакля?

 

Андрей Болотин: Было немного волнительно выступать, когда я знал, что на площади у фонтана собралась огромная аудитория. На фасаде Большого театра был установлен экран, на который в прямом эфире транслировали балет Баланчина «Драгоценности», где я танцевал партию «изумруды».

 

Елена Чапленко: У Вас имеется архив Ваших личных выступлений? 

 

Андрей Болотин: Мне уникально повезло в этом смысле, потому что ещё в 1978 году мой папа основал киностудию в Большом театре. Освоив профессии кинооператора и кинорежиссёра-монтажёра, папа создавал различные фильмы о работе Большого театра. И потом, когда я уже стал выступать, папа снимал почти все мои выходы на сцену. Поэтому у меня дома хранится огромный архив из моих выступлений, наверное, ни у кого такого нет!