Рассветный час короля. Миниатюра

Готовясь к переезду в новый кабинет этажом выше, главбух газеты «Жизнь труженика» обнаружил в своём прежнем кабинете, который он занимал четырнадцать лет, довольно-таки объёмный нотный архив. С неожиданной новостью главбух поспешил к главреду. Главред тут же бросил свои дела, и они вдвоём отправились разбираться.

Главред предположил, что нотный архив остался ещё с тех времён, когда здание редакции занимала фабрика по производству клавесинов. А заведующий отделом культуры, вызванный на подмогу, предположил, что нотные тетради принадлежали баронессе Дрюссельмеер, которая проживала здесь, с бароном, на пяти этажах на стыке 19-го и 20-го веков.

Главред велел связаться с Институтом музыковедения и договориться о безвозмездной передаче архива. Музыковеды выслушали газетчиков внимательно, но забирать нотный архив отказались. Как высказался один из музыковедов, «Ах, если бы это был Россини…». Но всё же командировали к нам в редакцию некого Плессера Ивана Виленовича.  

Плессер явился ни свет ни заря, недоброжелательно оглядывая пятиэтажное здание редакции. Для примера, Институт музыковедения занимает всего два этажа. И Плессер, вероятно, думал – за что такая несправедливость.

Следом за Плессером в фойе запрыгнул наш главред. Плессера он видел впервые, но встречал его с таким радушием, как если бы знал лет двадцать пять, или бы Плессер был ревизором. Музыковед неохотно шёл на контакт, от многого отказывался и даже без сожаления, просил поскорее проводить его в кабинет.

Главред распорядился предоставить Плессеру конференц-зал и нотный архив в полном объёме. Плессер закатал рукава и уткнулся в первый нотный лист. Перейдя ко второму нотному листу, музыковед начал посматривать на часы. Он хмурился, снова смотрел на часы, сидел неспокойно, недобро дышал.

- Уберите, наконец, эти часы! – неожиданно воскликнул Иван Виленович.

Часы были большие, они были прибиты к стене под самым потолком, чтобы все участники конференции могли видеть время.

Просьба не осталась без внимания, и в конференц-зале тут же объявился главред.

- Чем же Вам не угодили эти часы? – самолично вскарабкиваясь на стремянку, проговорил главред. – Какое крепление! С ума сойти! – шепнул он, поравнявшись с часами.

Главред слез со стремянки, оправил пиджак и под испытывающим взглядом музыковеда позвал на помощь технический персонал.

- Вы представляете себе, уважаемый, как следует читать ноты? – поинтересовался Плессер.

- Не имею ни малейшего представления, - с готовностью отозвался главред.

- В полной тишине. В полнейшей. А Ваши часы стучат, как басовый фагот!

- Да что Вы говорите? – изумился главред. – Никогда бы не подумал… Всё! Всё! Больше никаких часов!

- Но часы мне всё же нужны, - сказал Плессер. – Чтобы ориентироваться во времени, - пояснил он. – Но только бесшумные. Имеются у Вас?

- А как же? Конечно! Один момент!

И главред с завидной прыткостью проскользнул в коридор.

Главред вбежал в отдел карикатуры и шаржа и схватил с их полочки увесистые электронные часы.

- В целях производственной необходимости, - обнимая часы, сказал главред и поспешил обратно в конференц-зал.

- Электронные? – скучным голосом спросил Плессер. – Я предпочитаю механические, они чем-то напоминают механику инструмента, вы не находите?

- Возможно, - устав от собственной любезности, отрывисто сказал главред. – Но только инструмент издаёт звуки «форте» и «пиано», а наши часы молчат. Собственно, как Вы и хотели. Пожалуйста, пользуйтесь.

Главред несуетливо подтянул свой галстук и удалился.

Спустя какое-то время в кабинет главреда постучал заведующий отделом культуры и с сожалением сказал:

- Музыковеду Плессеру опять чего-то не хватает.

- А и пусть ему не хватает! – зарычал главред. – Пусть ему в Институте музыковедения песочные часы устанавливают! А у меня передовица ещё нечитанная! Оставьте меня, оставьте!

Заведующий отделом культуры поспешно прикрыл дверь и, подмигнув одной корреспондентке, ушёл к себе.

Тем временем Плессер собрал в конференц-зале порядка двух десятков корреспондентов с часами и решил прочитать им лекцию о иллюзорном представлении музыки с использованием звуков механического ряда. Иван Виленович улавливал своим музыкальным ухом едва слышное тиканье часов и просил того или иного корреспондента подвести стрелку «на полсекунды», «треть секунды» вперёд.

- Таким образом, - удовлетворившись проделанной работой, заявил Плессер, - в настоящий момент вы можете слышать вот эту самую композицию, - Плессер поводил по воздуху нотным листом, - посредством звуков механического ряда, то есть ваших часов!

Плессер прикрыл глаза, придирчиво прислушался к «тишине» (поскольку все присутствующие в конференц-зале молчали) и, ещё раз сверив услышанные часы с нотным листом, продолжил:

- Теперь вы понимаете, почему мне так важно иметь в кабинете часы? Теперь вы понимаете, зачем мне нужно, чтобы часов было много? В противном случае, я просто не смогу прочитать ваш нотный архив!

Иван Виленович Плессер скрупулёзно вычитывал каждый лист. Наклоняя голову набок, он будто бы прислушивался к нарисованным нотам на листе. С каждым последующим произведением конференц-зал всё больше обрастал часами. Наконец, дело дошло и до басового фагота, который потребовался музыковеду для прочтения оперы «Рассветный час короля». Часы искали по всей редакции! И только чуткий слух Ивана Виленовича подсказал газетчикам, что часы находятся в кабинете главреда. Главреду, по всей видимости, басовый фагот не мешал, а даже наоборот – сам того не замечая, главред вычитывал передовицу, стуча карандашом секундной стрелке в такт.

- Уважаемый, - робко просунул нос в приоткрытую дверь Иван Виленович. – На Вас вся надежда!

- Да! Да! Слушаю Вас, - не отрываясь от передовицы, по обыкновению, отозвался главред. – Что за беда? Проходите… Рассказывайте… Ах, это Вы? – увидев Плессера, сквозь зубы рыкнул он.

- Я, - покорно согласился музыковед. – Видите ли в чём дело… Газетчики сообщают, что Вы не отдаёте вот эти самые часы, - и Плессер выкинул руку так, словно бы в ней была дирижёрская палочка.

- Правильно сообщают газетчики, - с готовностью подтвердил главред. – И не отдам! Я вот передовицу вычитываю, а здесь что ни новость – то под басовый фагот читать надо.

Уходя из редакции и унося с собою вычитанный нотный архив, Плессер демонстративно, из принципа, оставил оперу «Рассветный час короля» на столе.

- Какой ужас! – без стука вбежала в кабинет главреда корреспондентка музыкального отдела.

- Что? Что такое? – отложив передовицу, участливо спросил главред.

- «Рассветный час короля»! – воскликнула она. – Из-за Вас эта восхитительная опера останется неуслышанной!

И выбежала прочь.

Вошла секретарь.

- Ваш чай, - невозмутимо сказала она, - как Вы любите, с нотками розмарина.

Главред сделал глоток и отставил чай в сторону.

- Вот именно, что с нотками! – вскрикнул главред. – А вы туда целую партитуру впихнули!

Секретарь, пожав плечами, вышла из кабинета.

- Так, - главред снова взялся за передовицу. – Чего-то здесь не хватает…

После продолжительных раздумий:

- Отчего, - отрывисто произнёс главред, - так и не был услышан «Рассветный час короля»… Годится!

Елена Чапленко